В полку секретных сведений прибыло

В CCCР, как известно, «секса не было», точно так же в современной России может «не быть» кибератак. Во всяком случае, ФСБ представила список сведений, не относящихся к государственной тайне, но передача которых — может навредить безопасности РФ. Конечно — в случае попадания этих сведений иностранным государствам. И не только государствам, но и госорганам, международным или иностранным организациям, просто иностранцам или даже лицам без гражданства. Среди этих сведений — организация кибербезопасности оборонно-промышленного комплекса.

То есть по проекту, размещенному на Федеральном портале проектов нормативных правовых актов, если информация распространяется между двумя или тремя россиянами, например, на кухне то это нормально. Но иностранцам — ни в коем случае нельзя.

С одной стороны, инициатива федеральной службы немного запоздалая, все на свете уже давно представляет собой некую тайну: военную, государственную, ведомственную, корпоративную или коммерческую. Куда не сунься — запрет, никто тебе ничего интересного не расскажет. Во-первых, сам не знает, во-вторых, не хочет.

С другой стороны, может, это и неплохо — будет меньше сумасшедших ученых с их необузданной жаждой открытий, собирающих и распространяющих среди иностранных «коллег» разные «квадратуры круга», понятные только им. А потом они попадают в СИЗО ФСБ, подобно Галилео Галилею.

Ветеран спецслужб Александр Михайлов считает, что языком трепать нечего:

— Я считаю, что законопроект своевременный. Если у нас есть своя технология, которая дает возможность отражать эти кибератаки, зачем нам ее разглашать? Хотя она не имеет отношения к государственной и военной тайне. Мы же сами всегда внимательно смотрим, как реагирует то или иное государство на те или иные кибератаки.

А сами часто начинаем хвалиться: у нас есть то, у нас есть это. А древний китайский полководец Сунь Цзы говорил: «Никогда не рассказывай противнику, чем ты располагаешь».

Я считаю, что многие вещи должны существовать в закрытом режиме, без особого афиширования. Иногда понимание самых сложных явлений возникает из самого простого. Это относиться не только к кибератакам, а вообще к демонстрации нашего вооружения. Любая такая демонстрация, наши научные прорывы раздувают оборонные бюджеты противника. Человек, принимающий решения, который это посмотрит, скажет: «Нам надо срочно деньги вкладывать во что-то такое!»

А где гарантия, что они нас не переплюнут? Конечно, мы можем предполагать, что они и десять лет нас не догонят, и двадцать, и вообще никогда. Но человеческий ум сильнее всякого компьютера. Все, что связано с кибербезопасностью, требует определенного регулирования на уровне внутриведомственных актов.

Гриф секретности ставит не Федеральная служба безопасности. Этот гриф ставит на свои разработки тот субъект, который этими разработками владеет. Возможность использования тех или иных сведений противником прежде всего относится к компетенции тех, кто эти вещи разрабатывает. Если это, например, связано с авиацией, то Федеральное агентство воздушного транспорта, ФСБ осуществляет только контроль за работой с секретными данными.

Чем меньше знают о наших ресурсах, тем лучше для нас, мы имеем больше времени для новых разработок. Чем меньше у противника понимания наших информационных ресурсов, тем лучше. Имеется в виду «противник» — в самом широком смысле этого слова, не только АНБ, но и какие-то хакеры. Хотя в этом мире, конечно, все очень прозрачно, многие наши великие разработчики уже работают на Западе. Мы здесь поддерживаем контакты с ними. Мир с одной стороны закрыт, но для специалистов — прозрачен.

«СП»: — Не запоздал ли законопроект, ведь у нас сейчас многое засекречено и запрещено, куда не сунься, везде коммерческая или корпоративная тайна?

— Коммерческая или корпоративная — это одно. Есть «Закон о государственной тайне» от 21.07.1993 N 5485−1. Там в статье № 7 говориться про сведения, не подлежащие засекречиванию. Это информация о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан, их последствиях, о стихийных бедствиях, их официальных прогнозах. Вообще о состоянии окружающей среды, здравоохранении вообще и состоянии здоровья высших должностных лиц в частности, о санитарии, демографии, образовании, культуре, сельском хозяйстве. О состоянии преступности.

Запрещено секретить информацию про привилегии, компенсации и социальные гарантии, предоставляемые государством гражданам, должностным лицам, предприятиям, учреждениям и организациям. Нельзя запрещать рассказывать про нарушения прав и свобод. Открыты данные о размерах золотого запаса и государственных валютных резервах, о нарушении законности органами государственной власти и чиновниками.

Есть даже уголовная ответственность за превышение степени секретности на те или иные сведения.

Но существует формальная и фактическая осведомленность. Человек может иметь определенный «допуск», но при этом он ни о чем не осведомлен. Ну о чем могут быть осведомлены начальники муниципальных образований, имеющие доступ к гостайне? Разве что о мобилизационных планах.

А есть фактическая осведомленность. Человек, не имея вроде бы допуска, вхож в определенный круг людей «секретоносителей». И разговоры, которые в этом кругу ведутся, очень часто становятся достоянием «третьего уха», обладатель которого тоже принимает участие в этих разговорах. Все по умолчанию понимают, что эти сведения составляют определенную тайну. Но при этом одни имеют формальный допуск с одной стороны и реальную ответственность с другой. А человек, который слушает и анализирует разговоры, становится тоже обладателем секретов. Но формального допуска у него нет.

Я иногда беседую с журналистами и понимаю, что они рассказывают мне как минимум служебную тайну по каким-то разработкам или перестановкам в управленческих структурах. Я понимаю, что это люди фактически осведомленные. Но они остаются вне зоны ответственности, пока не предадут гласности имеющиеся у них сведения.

«СП»: — Причем не просто предадут гласности, а передадут некоему иностранцу, как это можно понять из проекта закона…

— Но это понятие растяжимое. У нас многие имеют двойное и тройное гражданство. Причем они это не афишируют. Для многих он как был гражданином РФ, так и остался. Как был другом, так и остался. И к спецслужбам он может отношения не иметь.

Есть и избыточные законы. Сейчас ФСБ продавила закон, запрещающий пенсионерам рассказывать истории из глубокого прошлого. Они их определили как профессиональную тайну. Я жил и служил в 80−90 годы, во времена КГБ. Сведения, которыми я располагаю, мало для кого представляют интерес — давно забытые времена. Но в законе написано «профессиональная тайна».

Что это такое? Я и сам не буду рассказывать про разработку агентуры, которая у меня была. Но мне говорят: сама технология, формы и методы! Но откройте «Закон об оперативно-розыскной деятельности», там это все прописано. Они добились только того, что сами не борются за свой престиж и имидж и другим не дают. Многие пенсионеры не меньше, чем действующие сотрудники, уважают свою контору.

А киберпреступность — это новая сфера. Но мы вынуждены работать на иностранных интернет-платформах, не имея собственных. Тут конечно возникают вопросы: купил себе смарфон Хуавей, а американцы его отключили…

Интерес к законопроекту есть. По крайней мере, почитать его не представилось возможным, так как его столь интенсивно читают другие, что — портал завис. На момент подготовки статьи, десять тысяч просмотров, тогда как у остальных проектов — порядка десятков. Может, это кибератака иностранных хакеров? Пока такое предположение сделать можно, не рискуя быть арестованным, но когда проект станет законом, уже поостережемся.

Ветеран подразделения «Альфа», подполковник запаса ФСБ Алексей Филатов напоминает, что любую информацию можно проанализировать и использовать нужным образом:

— Так можно опосредованным путем добыть секретную информацию особой важности, составляющую государственную или военную тайну. Будут пытаться ограничить попадание безобидных сегментов информации в общий доступ, чтобы нельзя было «собрать тетрис» и получить интересующую другие разведи информацию.

Что касается кибербезопасности, если у нас не говорят об этих проблемах применительно к России, то это не значит, что их не существует. Просто цифровизация не так глубоко проникла в нашу жизнь, экономику и управление. Думаю, что, анализируя проблематику других стран, той же Америки, проблемы, которые у них возникают с кибербезопасностью, наши сделали шаг вперед, чтобы в дальнейшем обезопасить нашу цифровую отрасль от подобных покушений.

Недоброжелатели уже бьют по всем фронтам: жизнеобеспечение наших войсковых частей, промышленность, атомная энергетика, космическая отрасль. Кибербезопасность в одном ряду с ними…

ФСБ отнесла к сведениям, получение которых иностранцами всех мастей строго запрещено, системы кибербезопасности критической инфраструктуры РФ. Но объекты критической информационной инфраструктуры — это понятие растяжимое. К ним относятся предприятия промышленности, энергетики, связи, транспорта, здравоохранения, обороны, банковского сектора. Будет ли теперь возможно рассказывать о молодых женах и любовницах наших «капитанов бизнеса»? Это и прежде было чревато последствиями.

А еще могут запретить рассказывать потенциальным шпионам о материально-техническом и финансовом обеспечении войск, морально-психологическом климате, персональных данных военнослужащих, о преступлениях. А ведь все это, как нам рассказал генерал Михайлов -запрещено запрещать.

Проект закона причисляет к таким сведениям информацию о функционировании центров государственной системы обнаружения, предупреждения и ликвидации последствий компьютерных атак на информационные ресурсы РФ, известных под названием ГосСОПКА. Что за загадочная ГосСОПКА такая? Никто из наших экспертов этого не знает. Может быть, вскоре говорить и писать про нее можно будет только с визой «первого отдела»?

– сообщает Свободная Пресса

Добавить комментарий

Кнопка «Наверх»